Что знают современные широкие массы читателей о Павле Петровиче Скоропадском, гетмане Украине и генерал-лейтенанте русской службы? Как правило, весьма мало. Как правило, он представляется в опереточном образе, созданном писателем М. Булгаковым в знаменитом романе «Белая гвардия». Ну, а современные «свидомые» украинские историки ведут между собой спор: кем он был «щирым украинцем» или «завзятым малороссом»? Попытаемся и мы ответить на этот вопрос. Для начала, если внимательно прочесть «Белую гвардию» Михаила Булгакова, то проницательный читатель увидит, что гетман – не виновник, а жертва в «оперетке», под названием «Украина», в которой отведено главное место злодеям: оккупантам-немцам и петлюровцам, этим «щирым и свидомым украинцам». В «оперетке» С. Петлюра борется не с немцами, а с гетманом и русским офицерством, он ведет братоубийственную войну, грабит Киев, после занятия города. Петлюровцы, как показал М. Булгаков, такие же чужие в Киеве, как и немцы. Возможно, здесь будет уместно вспомнить тот факт, что еще совсем недавно, в бытность бухгалтера В. Ющенко президентом Украины (между прочим, С. Петлюра тоже начинал свою карьеру бухгалтером), «Белая гвардия» М. Булгакова попала в список «антиукраинской литературы». Вероятно, не просто так: либо бухгалтер внимательно прочел, либо кто-то пересказал ему уж слишком детально! Но, вернемся к историческому портрету Павла Скоропадского, который действительно несколько искажен благодаря перу М. Булгакова. В действительности же, гетман Украины и генерал-лейтенант русской службы Павел Петрович Скоропадский по праву мог бы занять место в одном строю с диктатором Финляндии генерал-лейтенантом русской службы бароном Карлом-Эмилем-Густавом фон Маннергеймом, атаманом Всевеликого Войска Донского генерал-майором русской службы Петром Николаевичем Красновым и создателем эстонской армии полковником русской службы Иваном Яковлевичем Лайдонером. Читатель вправе спросить: что объединяет этих господ? Все они вышли из единого офицерского корпуса Русской императорской армии, все храбро сражались «За Веру, Царя и Отечество» против Германии в период Первой Мировой (или как тогда говорили «Великой войны»), были пламенными патриотами России и династии до конца своих дней. Например, в официальном президентском кабинете главы Финляндии барона К.-Э.-Г. фон Маннергейма висел гигантский настенный портрет последнего русского императора Николая II. Офицерство и генералитет был дезориентирован падением монархии в России и начавшейся в стране Смуте, распаду некогда единого и великого государства. Оставшиеся верными присяге, приняли решение восстановить монархию в России, единство законность и порядок, то есть провести реставрацию. И здесь перед каждым возник нравственный выбор: принять Брестский мир и как его следствие оккупацию Германией и Австро-Венгрией значительной части территории бывшей Российской Империи, или оставаться верными союзническому долгу Антанте? Перечисленные выше военачальники, среди которых был и П.П. Скоропадский, были принуждены считаться с главным внешним фактором, навязанным им обстоятельствами истории: германской оккупацией. Именно в этом и весь ужас ситуации, в которой оказались перечисленные выше персонажи: единой России больше нет, есть гражданская война, масса локальных правительств, и германская оккупация значительной части территории бывшей Империи. Враг внешний, с которым ты воевал четыре года, защищая свою Родину, становится победителем и оккупантом на твоей земле, и навязывает «свое партнерство» (или предложение, от которого невозможно отказаться) в борьбе с внутренним врагом, попирающим святыни Родины ее честь и достоинство. Пока нет сил восстановить единую Россию, да и немцы не позволяют это сделать. Но, быть может в этих условиях реставрировать хотя бы обломки империи, играя в «независимость», чтобы потом, когда немцы уйдут (а они непременно уйдут, они обречены на поражение в Великой войне), вновь восстановить единую Россию? Важно, усыпить бдительность немцев, как в свое время поступил с татарскими ханами Иван Калита, начав «собирание Русской земли». Однако, Павел Петрович Скоропадский находился в более тяжелой ситуации, чем Петр Николаевич Краснов и Карл-Эмиль-Густав фон Маннергейм, поскольку в отличие от двух последних он не имел своей армии и реального суверенитета, и на всей территории Украины неограниченно хозяйничала немецкая оккупационная военная власть, приглашенная еще до прихода его к власти «свидомыми украинцами» из Центральной Рады, попросту «мазепинцами», коллаборационистами и предателями Родины, преклоняющимися перед «высокой немецкой культурой». Как мы все знаем, подобная ситуация затем повторится и во время Второй Мировой войны. Имеются и сейчас идейные продолжатели господ Мазепы, Грушевского, Винниченко, Петлюры, Бандеры, этим предателям ставят памятники, а некоторых даже изображают их на денежных банкнотах современной Украины. Павел Петрович Скоропадский принадлежал к древнему запорожскому казацкому и русскому аристократическому роду. Среди его предков особенно следует выделить полковника Ивана Скоропадского, избранного казаками гетманом Войска Запорожского, после измены И. Мазепы. Другой знаменитый родственник будущего «гетмана всея Украины» депутат Государственной Думы Г.В. Скоропадский, был горячим борцом с «украинством» и отстаивал малороссийскую идею: «В Русском государстве, колыбелью которого был наш Киев, мы такой же державный народ, как и великороссы». Сам же Павел Петрович Скоропадский был преданным государю русским патриотом, храбрым офицером. Участник Русско-японской войны, кавалер ордена Святого Георгия, генерал-адъютант свиты царя. После Русско-японской войны, когда значительная часть русского флота восстанавливалась на добровольные пожертвования населения (возник даже термин «Добровольный флот») Павел Петрович Скоропадский не остался в стороне, и на его личные средства был построен эсминец «Украина», который затем храбро сражался с немцами на Балтике в годы Первой Мировой войны и героически погиб в 1915 году. В Первой Мировой войне Павел Петрович Скоропадский в ряде сражений отличился храбростью вместе со своим однополчанином, ротмистром бароном П. Врангелем, будущим белым генералом. После свержения монархии в 1917 году, как известно, началось массовое разложение армии, чему способствовала в частности возникшая в Киеве Центральная Рада, проводя самочинную «украинизацию» частей, снижающую боеспособность, и способствующую росту дезертирства. В этот период Верховный главнокомандующий генерал от инфантерии Л.Г. Корнилов принимал меры по укреплению фронта. Главковерх явно рассчитывал перехватить инициативу у Центральной Рады и разных «украинских войсковых комитетов и рад» и провести украинизацию армии «сверху». Первым крупным шагом в этом направлении было издание приказа от 18 июля 1917 г. об украинизации 34-го армейского корпуса VII армии Юго-Западного фронта. Командовал этим корпусом будущий гетман Украины генерал-лейтенант П.П. Скоропадский. 34 армейский корпус П.П. Скоропадского (насчитывавший 40 тыс. солдат) принял довольно боеспособный вид после принятия суровых мер в отношении дезертиров, однако, не избежал, после понесенных больших потерь в боях, особенно среди офицерского состава, общей болезни разложения, охватившей всю армию, особенно осенью 1917 года. Рада настороженно и враждебно отнеслась к инициативе генералов по украинизации 34 корпуса. Ее подозрения были небезосновательны. Генерал-лейтенант П.П. Скоропадский пользовался доверием солдат и популярностью среди населения Украины, особенно среди представителей политических партий, не получивших представительства в Центральной Раде: кадетов, союза земельных собственников. Кроме того, генерал П.П. Скоропадский был патриотом России и рассматривал Раду как собрание «австрийских агентов». Авторитет генерала П.П. Скоропадского представлял определенную угрозу для революционеров Центральной Рады, и в случае удачи Корниловского выступления (не исключено, что генерал Л.Г. Корнилов планировал использовать корпус П.П. Скоропадского для наведения порядка на Украине) овладение ситуацией в Киеве прошло бы безболезненно. В мемуарах П.П. Скоропадский не только сообщает о своей детальной осведомленности о планах выступления военных, но и о личном участии в совещаниях «путчистов». После провала «Корниловщины», в Бердичеве, ставке Юго-Западного фронта был арестован весь цвет фронта генералы Деникин, Романовский, Марков, Эрделли, и чешский поручик Клецанда, подготовивший материалы против Центральной Рады для фронтовой контрразведки. Центральная Рада требовала также ареста и генерала П.П. Скоропадского. Вскоре Павел Петрович вынужден был уйти в отставку, сдав корпус генерал-майору Якову Гандзюку, позднее зверски убитому «украинизированными» солдатами. Центральная Рада, особенно после прихода к власти в Петрограде большевиков, и провозглашения своего III универсала, активно занялась уничтожением остатков армии и хоть какой-то дисциплины в ней. Помимо постоянных призывов и деклараций о демобилизации, сменивший С.В. Петлюру генеральный секретарь по военным делам, Н. Порш издал, по аналогии с большевистским, распоряжение об отмене воинских чинов, званий, погон и иных знаков отличий. Вместо постоянной армии возникала народная милиция и красная гвардия, которые затем легко переходили на сторону большевиков. Во главе украинского штаба был назначен алкоголик бывший штабс-капитан Хилобоченко, другой такой же «ширый украинец» штабс-капитан Шинкарь организовал свою банду и перешел на сторону большевиков. Разлагая армию и проводя стихийную демобилизацию Центральная Рада, по мнению верных долгу и присяге военных, готовила фронт для «мирного прорывы» немцами и оккупации края. Последующие события, закончившиеся подписанием в Брест-Литовске делегацией Центральной Рады «первого мира Великой войны», или как трубила австро-венгерская печать «хлебного мира», доказали правоту опасения офицеров. Пресса Центральных держав ликовала: «Единой России больше нет, есть Московия и Украина!» Германская дипломатия и генералитет прекрасно отдавали себе отчет, что подписывают мир с «несуществующим правительством», что Украинская народная республика – это всего лишь «фикция». Об этом откровенно признавались в своих мемуарах генерал-фельдмаршал Э. фон Людендорф, генерал-майор М. фон Гофман и министр иностранных дел Австро-Венгрии граф О. Чернин. «Хлебный мир» закончился оккупацией австро-германскими войсками Украины, разделом её на зоны влияния и военного управления. Большая часть Украины и Крым, а также Николаев отошли в германскую зону. Австро-Венгрии достались Подольская Херсонская и Екатеринославская губернии и Одесса. Оккупанты беззастенчиво грабили население, производили реквизиции хлеба и скота, вывозили сырье. Население за нарушение распоряжений Оберкомандо каралось немецкими военно-полевыми судами. Как писал В.В. Шульгин в последнем номере «Киевлянина»: «Ну что ж, господа, Вы не хотели отдавать честь своим офицерам, сейчас будете отдавать честь германским!». Всем русским солдатам и офицерам было предписано носить знаки отличия и погоны, и в случае убийства или ранения германского солдата или офицера незамедлительно расстреливались десять первых попавшихся русских солдат или офицеров. В случае же, если военных не обнаруживалось, то уничтожалось десять мирных граждан. Села, которые сопротивлялись реквизициям, и на территории которых обнаруживались убитые немецкие солдаты, уничтожались артиллерийским огнем. Необходимо отметить, что среди австро-венгерских частей особой жестокостью по отношению к местному населению отличались так называемые «сечевые стрельцы» из галичан, для которых местное население было «москалями». Это действительно были отщепенцы своего народа, служившие австрийскому императору, и забывшие свое русинское происхождение. Они же участвовали в уничтожении русин в Галиции с 1914 по 1918 гг., их превозносят некоторые украинские историки как героев, как «начало украинского войска». Но при этом забывается тот факт, что ещё большее количество галичан-русин, сражались против Австро-Венгрии, за свой народ, безжалостно уничтожаемый австрийцами, в составе добровольческих дружин Русской армии, в составе Чехословацкого корпуса, в качестве добровольцев в составе Итальянской армии. По окончании Первой Мировой войны воины-карпатороссы не смогли вернуться на родную землю, где было провозглашена ЗУНР, и они были переброшены морем в состав Добровольческой армии Деникина. Более того, иная карпаторусская добровольческая дружина участвовала еще в знаменитом Ледяном походе Добровольческой армии. В составе армии Колчака были подразделения также добровольцев-карпатороссов. Все эти факты забываются украинскими историками, а превозносятся «сечевые стрельцы», верно служившие Австро-Венгрии, как, якобы борцы за «независимую Украину». Но это тема требует отдельного освещения. Мы же упоминаем об «сечевых стрельцах», как об оккупантах, поскольку они входили в состав австро-венгерских оккупационных войск и о пособниках оккупантам, поскольку некоторая их часть была «личной гвардией» Центральной Рады. Австро-германские оккупанты не обращали никакого внимания на «правительство УНР» и расплачивались напрямую с рабочими и железнодорожными служащими дореволюционными рублями, или оккупационными рублями «Ост», либо германскими марками и австрийскими кронами. «Украинские карбованцы», напечатанные в Австрии по заказу правительства УНР, не имели доверия среди населения. Германское и австрийское командование очень быстро пришло к выводу о том, что правительство Центральной Рады не вызывает никаких симпатий у народа, неспособно к управлению края и не обеспечит выполнение, взятых на себя условий Брестского договора. Кроме того, именно оно порождает хаос в стране своими социальными экспериментами. Народ устал и требует твердой власти и восстановления законности и правопорядка. Кроме того, эксперименты с украинизацией провалились. Опросы, проведенные оккупантами дали такие результаты: население считает себя малороссами и русскими, а родным языком признает русский и малороссийский говор (наречие). Интересным является также факт, что сами оккупанты в документах население называли русским и все приказы и обращения оккупационного командования к местному населению печатались на русском языке. Если добавить сюда растущее сопротивление оккупантам в виде не только стихийных партизанских отрядов, но и вполне организованных офицерских дружин, то ситуация требовала от австрийского и германского командования коренного пересмотра политики на Украине. Возникали два возможных варианта дальнейших событий. Первый – ликвидация Центральной Рады и ее правительства и объявление военного генерал-губернаторства земель, занятых по праву войны, по аналогии с территорией Белоруссии. Второй вариант, собственно, австрийский – ликвидация Центральной Рады и ее правительства и объявление Украинского (или Киевского) королевства во главе с Вильгельмом Габсбургом (он же имел прозвище у «сечевых стрельцов» – Василь Вышиванный). Германия не желала такого неоправданного усиления влияния Австро-Венгрии, кроме того, германские военно-политические круги начинали склоняться к мысли о восстановления единой России и монархии, с последующим образованием континентального союза Германия – Россия – Япония, для противовеса Англии и США. Реализовать подобный план мешали два фактора. Первый – австро-германские противоречия в «украинском вопросе». Второй – отказ всех представителей дома Романовых от принятия помощи и «короны» из рук врага, уничтожившего Россию. (В частности, на оккупированной немцами территории (в Крыму) находились мать царя, вдовствующая императрица Мария Федоровна, дядя царя, великий князь Николай Николаевич и другие князья, и все они ответили отказом на предложение кайзера Германии Вильгельма II. Поэтому временным компромиссным вариантом было сохранение формальной независимости Украины, но со сменой режима. В этих условиях германское командование обратило внимание на генерала Скоропадского, пользующегося огромным авторитетом у земельных собственников и монархистов, и вокруг которого начало собираться монархич
К годовщине гетманского переворота 29 апреля 1918 года в Киеве
Гетман Скоропадский: патриот, обречённый на коллаборационизм
Русская линия / Библиотека периодической печати / Гетман Скоропадский: патриот, обречённый на коллаборационизм
Комментариев нет:
Отправить комментарий